Как ни странно, интерес к фольклору — явление не так уж и давнее, существует оно всего-то со второй половины восемнадцатого века. Итак, после массового увлечения античностью Европа спохватывается и начинает искать национальные корни в Средневековье.
В эстетике и философии классицизма Средние Века воспринимались как ГРОБ ГРОБ КЛАБИЩЕ ПИДОР времена бескультурья и варварства. Представления о национальной литературе не было вообще, как и об историческом и культурном наследии. То, что сейчас называется фольклором, тогда считалось бреднями неграмотных крестьян и мещан.
Интерес к фольклору «придумал» Иоганн Гердер. Он писал о том, что литература разных народов различается и связана с их историей, языками, культурой, менталитетом, местом обитания — с такой точки зрения ориентация на античность, характерная для литераторов классицизма, воспринималась бессмысленной и даже вредной, потому что античный автор, который обитал стопицот лет назад в древней Греции, не имел ничего общего с современниками и земляками Гердера. «Буря и натиск», а позже романтизм развили его идеи. Так, например, Гёте написал «Фауста» на основе народных преданий о нём.
Второй половине восемнадцатого века принадлежат две, пожалуй, самые известные «средневековые» мистификации: «Песни Оссиана» Макферсона и стихотворения Чаттертона. При этом, кстати, «Песни Оссиана» имеют примерно такое же отношение к средневековому эпосу, как современное фэнтези. Герои там сплошь мэрисью обладают всеми положительными качествами, которые можно придумать, они очень много рефлексируют, страдают и умирают от любви. Вместо нормальных божеств их окружают бесплотные духи.
Во второй половине восемнадцатого века начинают публиковаться и реальные произведения фольклора, хотя с точки зрения фольклористики это полный трэш, а не издания: собиратели позволяли себе изменять текст (иногда бывало так, что в результате «литературной обработки» от исходного текста оставались только рожки да ножки), добавлять к народным песням/сказкам свои собственные сочинения, путали авторские и народные тексты. Ну вот, например, «Волшебный рог мальчика», о котором можно прочитать в википедии.
Настоящий прорыв совершили братья Гримм, собрав и опубликовав народные сказки уже по-человечески, с указанием источников. Их работа вдохновила и Афанасьева, который собрал русские сказки. К слову, сборник Афанасьева долгое время (не знаю, как сейчас) был крупнейшим в Европе сборником сказочных текстов.

Несмотря на то, что фольклористика закладывалась людьми, которые были против классицизма, тот успел хорошенько насрать им под дверь: почти что весь девятнадцатый век изучение языческих верований базировалось на античной модели язычества, и ученые старались всеми силами натянуть сову на глобус — то есть подогнать мифологии европейских народов под древнегреческий пантеон, ранжируя богов так, как их никогда не ранжировали реальные европейские язычники. Кроме того, в девятнадцатом веке некоторые фольклористы выдавал свои фантазии за народные верования (даже не специально фальсифицировали, а просто «додумывали» за народом и считали, что это ок). Вот реальный пример из книги о белорусских народных преданиях Павла Шпилевского: росомаха — получеловек-полулев, который живёт на конопляных полях; он нападает на молодых людей и высасывает у них мозг.

Несложно в принципе понять, почему в фольклористике девятнадцатого века царил такой бардак: работать с реальным, аутентичным фольклором стало возможно только двадцатом веке, когда появились звукозаписывающие устройства. До этого тексты перевирались, сознательно и несознательно, их нереально было записать,
часто собирателям фольклора и в голову не приходило отметить, где и от кого собран тот или иной текст, при каких обстоятельствах он произносится. Сейчас фольклор собирается по-другому.
Я думаю, все, кто учился на филфаке, проходили фольклорную практику. Выглядит это так: толпа студентоты едет в деревню, живёт там в каком-нибудь доме или в местной школе и целыми днями ходит с диктофоном по домам, расспрашивая старушек об обычаях, обрядах, верованиях и т.п.. Кафедра фольклористики даёт им специальный опросник, чтобы они ничего не забыли. После этого те студенты, которые не ездили, расшифровывают записи. Ни о какой «литературной обработке» и речи быть не может, при расшифровке надо писать даже всякие «э-э-э» и «м-м-м-м».

И немного о фальсификации фольклорных текстов.
Практически все фальсификации делаются по одной простой причине: хочется показать, что «наш» (тут можно подставить любой народ) пантеон богов самый пантеонистый, а фольклор самый фольклористый. Славянские народы достаточно часто страдают этим, потому что у нас нет внятного источника информации о языческих верованиях вроде «Старшей Эдды», только реконструкции учёных-фольклористов, которые к тому же ещё достать нужно.
Ну вот, например:
www.labirint.ru/books/433741/
www.labirint.ru/books/344772/
При этом, конечно, цветут буйным цветом всякие «Влесовы книги» и «Славяно-арийские веды».